четверг, 05 февраля 2015
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
понедельник, 16 июня 2014
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
Потомки Каина
Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: «Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод, и будете, как боги».
Для юношей открылись все дороги,
Для старцев — все запретные труды,
Для девушек — янтарные плоды
И белые, как снег, единороги.
Но почему мы клонимся без сил,
Нам кажется, что кто-то нас забыл,
Нам ясен ужас древнего соблазна,
Когда случайно чья-нибудь рука
Две жердочки, две травки, два древка
Соединит на миг крестообразно?
Н. Гумилев, <1909>
Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: «Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод, и будете, как боги».
Для юношей открылись все дороги,
Для старцев — все запретные труды,
Для девушек — янтарные плоды
И белые, как снег, единороги.
Но почему мы клонимся без сил,
Нам кажется, что кто-то нас забыл,
Нам ясен ужас древнего соблазна,
Когда случайно чья-нибудь рука
Две жердочки, две травки, два древка
Соединит на миг крестообразно?
Н. Гумилев, <1909>
пятница, 21 марта 2014
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"А взгляд таит неведомую новь,
И серебро луны течет по склону.
Под кожей рук не человечья кровь -
Душистый мёд из яблок Авалона:
Прозрачный нежный яд, вино любви,
Чарующий шиповниковый запах...
Меж пальцев - роза. Лепесток сорви -
Он станет лодкой, поплывет на запад
по гривам волн, в отчаянных руках
семи ветров. И - вслед ему сорвешься,
Оставив миру злато и шелка,
И все слова, которыми зовешься.
Нам - серебро и яблоневый цвет,
Венчальное сияние тумана.
В твоих зрачках мерещится рассвет
И тени всех, которыми не стану:
земные лица отроков и жен,
переплетенье отражений зыбких.
Наш дом незримым Морем окружен,
И солнце тает в уголке улыбки.
А гроздья звезд, как ягоды, близки,
И небеса, как простыни, измяты.
И там, где сердце тлело от тоски -
Цветут шиповник, яблоня и мята."
И серебро луны течет по склону.
Под кожей рук не человечья кровь -
Душистый мёд из яблок Авалона:
Прозрачный нежный яд, вино любви,
Чарующий шиповниковый запах...
Меж пальцев - роза. Лепесток сорви -
Он станет лодкой, поплывет на запад
по гривам волн, в отчаянных руках
семи ветров. И - вслед ему сорвешься,
Оставив миру злато и шелка,
И все слова, которыми зовешься.
Нам - серебро и яблоневый цвет,
Венчальное сияние тумана.
В твоих зрачках мерещится рассвет
И тени всех, которыми не стану:
земные лица отроков и жен,
переплетенье отражений зыбких.
Наш дом незримым Морем окружен,
И солнце тает в уголке улыбки.
А гроздья звезд, как ягоды, близки,
И небеса, как простыни, измяты.
И там, где сердце тлело от тоски -
Цветут шиповник, яблоня и мята."
вторник, 18 февраля 2014
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
О дружбе нолдор и телери
.(с)mynemosyne.
Перечитывая сцену перед братоубийством в Альквалондэ, я была заинтересована тем, какое большое значение там придается дружбе, и что именно она является камнем преткновения между Феанором и Ольвэ.
Дружба - это система взаимных общественных и моральных обязательств, особенно в отношениях больших групп. В архаических обществах акцентиуются очень специфические дружеские узы, особенно между властителями. Я думаю, эта сцена может служить достаточным свидетельством, что у эльфов было представление (возможно, негласное), о том, что должна включать в себя дружба в идеале. Более того - подобные социальные конструкты вполне могли быть вызваны к жизни Великим Походом в Валинор и полной опасностей жизнью на Куйвиэнен.
Стричь всех под одну гребенку по национальному признаку - опасный подход, но если подумать, их культуры почти наверняка сильно отличались. Такой вывод можно сделать исходя из того, что телери, синдар и нолдор говорят на разных языках. Галадриэль назвали Нэрвен на языке ее матери. Давайте рассмотрим концепцию дружбы более подробно.
Индивидуальная дружба в современном смысле - наверно, самый простой (и сложный) вид отношений, которые могут связывать людей. Но даже теперь существуют негласные ритуалы, которые нужно выполнять, чтобы сохранить ее. В историческом прошлом дружба между облеченными властью личностями из разных народов была куда более формальной и обязанной соответствовать идеалу. Это форма общественных и моральных обязательств. Например, древнегреческая концепция ксении, прославленная в ранней гекзаметрической поэзии, устанавливает правила гостеприимства и добрых отношений между людьми, особенно жителями разных городов. Это священные узы, которые не всегда сопровождаются дружбой (см. Приама и Ахилла), но тем не менее содержат ее как существенный элемент.
В "Илиаде" есть удивительная сцена, когда Главк и Диомед понимают, что их дедов связывали узы гостеприимства. Они останавливаются на поле боя и обмениваются доспехами. Что особенно поражает, если вспомнить, что Главк носил золотые доспехи, а Диомед - бронзовые. В "Одиссее" настоящим знаком бедственного положения героя служит то, что когда он возвращается к Эолу - который раньше уже оказывал ему ксению - и садится на порог, прося принять его, действие не идет по обычному сценарию. Эол прогоняет Одиссея, и за это его проклинают боги.
Еще один пример почти ритуальной дружбы: в архаический период в отдельных государствах существовала концепция гетайреи - отряда товарищей. Он был существенной частью жизни аристократов. Гетайрея, наряду с симпозиумом, возможно, одна из старейших форм социальной организации. Это был в том числе способ обеспечить себе поддержку и укрепить верность своих сторонников. Поэты-аристократы писали изумительные лирические стихи об очень личной политической дружбе - такой, как у Алкея и Архилоха. В некоторых случаях она, похоже, была еще более личной, чем обычно. Одна из моих любимых цитат принадлежит Алкею Митиленскому, который был с головой погружен в политическую жизнь. Узнав о смерти тирана Мирсила, он сказал друзьям: "Нам надо напиться, так крепко напиться, как только можем, ведь Мирсил мертв". Так он свел воедино симпозиум, социальную связь между членами гетайреи и суровую реальность политики.
Возвращаясь к концепции ксении: хотя она работает между разными группами людей, нужно отметить, что обычно эти люди достаточно близки друг другу культурно. Да,
города-государства - включая греческие колонии - отличались ярым индивидуализмом, отделяли себя от других по признаку происхождения и прямо-таки специализировались на конструировании собственного образа. Но их жители чувствовали себя принадлежащими к одной культуре. Эта концепция стала особо важной частью политической риторики после Пелопоннесской войны, но и задолго до нее имела большое значение - особенно когда греки имели дело с Персией. Греки поклонялись одним и тем же богам у одних алтарей - особенно в больших святилищах вроде Додоны и Дельф, участвовали в общих праздниках. Аристократы из разных городов состязались на общих Играх со времен, которые для них были доисторическими. Если они хотели установить общее летоисчисление, то считали по Олимпиадам. Если правитель недавно основанной колонии хотел завоевать себе достойное положение среди древних городов метрополии, надо было победить на Играх и заказать Пиндару стихи об этом. (Советую прочитать 1-ю Олимпийскую песнь и 9-ю Пифийскую, а потом что-нибудь о культе героев - это отличные вещи.) Общие алтари, общие праздники, общая культура, общие идеалы - все это в высшей степени способствует общему пониманию таких концепций, как ксения.
До Альквалондэ нолдор, несомненно, были друзьями телери - они построили город, они попросили Валар привезти телери в Валинор - так почему бы Ольвэ не отдать корабли? Есть один довод против: из-за культурных различий у этих народов были разные представления о том, какие моральные обязательства накладывает дружба. Когда погибли Древа, эльфы были на празднике в честь Валар в Валимаре. Я говорю "эльфы", но на самом деле - только ваньяр и нолдор, потому что телери там не было. Они устроили свою вечеринку, и должно быть, это было куда веселее, чем смотреть, как Финголфин старается помириться с Феанором, который не верит ему ни на грош. Этот праздник - не их дело, у них свои обычаи. В таком контексте это доказывает, что народ телери развивался совсем иначе, чем ваньяр и нолдор. Стоит отметить, что у разных групп эльфов были разные Валар-покровители. Телери, похоже, были преданы Ульмо почти безраздельно.
Итак, я говорила о концепции дружбы применительно к людям, разделяющим одни культурные идеалы. Признаю, что сильно все обобщила - ведь иноземцы довольно часто включались в отношения ксении. Но эти люди почти всегда имели возможность общаться с греками и знакомиться с их языком и идеалами. Главное, что здесь надо отметить, - телери во время своей первой долгой разлуки с ваньяр и нолдор перешли к изолированному развитию. Более того, они перенесли крайне травматичное событие - им пришлось оставить позади половину своего народа в надежде найти безопасное место для жизни. Вполне возможно, это заставило их выработать другой идеал. Лично я считаю, что многие концепции вроде этой нужны для самооправдания. Я читала превосходные фики, где феаноринги создали целое искусство самообмана, убеждая себя, что резня в Альквалондэ была справедливой, - и правда буквально раздавила их, когда Сильмариллы их отвергли. Мне кажется вероятным, что телери, которые приплыли в Валинор, оправдывали себя подобным образом.
С другой стороны, фалатрим - народ, возможно, больше всего похожий на прежних телери, какими они были до жизни на Тол-Эрессеа, - были в числе лучших и ближайших союзников нолдор в Белерианде, особенно Фингона и Финрода. Можно предположить, что именно такой дружбы, основанной на взаимопомощи, ожидали нолдор от валинорских телери.
В истории часто возникала путаница концепций, особенно когда народы имели мало дел друг с другом. Например, римская амицития конфликтовала с обычаем греческих Лиг III и II века настаивать на формальных договорах. Другие политические термины могли номинально означать одно и то же, но на деле подразумевать под собой очень разные идеалы. У греческой элейтерии - свободы - не было римского эквивалента, пока эти культуры не начали более близко общаться во время Первой Македонской войны. Ранее, хотя римские купцы
торговали по всей Адриатике и Рим контактировал с греческими колониями в Италии и Сицилии, у него не было отношений с материковой Грецией на уровне высокой политики. В Древнем мире коммуникация обычно не была сплошной, и у римлян в Греции не было никаких интересов. Если вы хотите увидеть, как грек, проживший много лет в изгнании в Риме, пытается обьяснить его политическую систему своим ахейским соотечественникам, особенно интересен Полибий. Советую читать в умеренных дозах - остальное, о чем он пишет, сплошная скука.
Итак, я хочу показать, что разделение народов и разное развитие культур порождают разные идеалы дружбы. Они формируются в независимых - и в данном случае травматических - обстоятельствах. Мне кажется, до Альквалондэ они не подвергались испытаниям. Возможно, но маловероятно. Скорее всего, они - наследие времен Великого Похода и строительства валинорских королевств. До Альквалондэ не было возможности проверить, как эти концепции могут выстоять под давлением.
Исходя из того, что мы наблюдаем, у нолдор очень "физическое" понимание дружбы и помощи. Кажется, это неотьемлемая часть их культуры - они построили Альквалондэ, они просили Валар за телери. Их дружба с телери зародилась очень давно и была основана, прежде всего, на помощи. Думаю, они по сути своей щедрый народ - что доказывают отношения Финрода с людьми, главной частью которых в начале было обучение и защита. Кто из эльфов заключал союзы с Пришедшими Следом? Ну... скажем так, это был не Тингол, пока Морвен не попросила его. И даже тогда большая часть ее надежд основывалась на родстве с Береном. Карантир немного опоздал на вечеринку, но хотя бы попытался. Почему же именно дети Финарфина и Финголфина взяли все на себя? Конечно, они были честолюбивы и хотели править собственными королевствами, но был и более бладородный мотив - дружба. Интересно, что их мотивирует не родство - и это важно для моих дальнейших рассуждений.
Я бы с радостью написала целое эссе о том, как прекрасна и восхитительна дружба Маэдроса и Фингона, но эта статья и так уже чересчур длинна.
Во Второй Эпохе мы видим дружбу гномов и эльфов Эрегиона, из которой выросли торговые союзы и совместная постройка Врат Дурина. И пароль к этим вратам - "друг". По-моему, где-то сказано, что Гил-Галад пришел на помощь Элендилу, приплывшему в Средиземье, по дружбе. В некоторых версиях истории Семи Колец сам Келебримбор, а не Саурон, дарит величайшее из колец своему другу Дурину. Даже в Третьей Эпохе Элронд и потомки Элендила дружат между собой, и ради этой дружбы Элронд идет на многое - в том числе укрывает у себя наследников дунаданских вождей и хранит реликвии Арнора. Один из важнейших участников войны с Ангмаром - Глорфиндель - даже если не является возрожденным балрогоубийцей из Гондолина, скорее всего нолдо (если в нем и есть кровь ваньяр, он все равно служит владыке нолдор).
По-моему, все это делает Приговор Мандоса особенно печальным. "Через предательство брата братом и страх предательства случится это". Он берет одну из лучших черт нолдор и обращает ее против сыновей Феанора. Они теряют доверие к фундаментальным и самым благородным (кроме любовных) узам, которые могут связывать одного нолдо с другим. Здесь стоит упомянуть Мерет Адертад, Праздник Воссоединения - одно из немногих счастливых событий в "Сильмариллионе", потому что там было дано много обетов дружбы. И кажется, большая часть этих обетов, данных членам Дома Финвэ, была исполнена. Один из названных гостей праздника - Кирдан - известен тем, что всегда оказывал физическую помощь. Он отбил вместе с Фингоном атаку Моргота в конце Дагор Браголлах, воспитал его сына, помог Эарендилу. О Кирдане я собираюсь написать позже.
Дориатские синдар ведут себя иначе. Возможно, частично это объясняется тем, что они защищены Завесой Мелиан и куда меньше нуждаются в отношениях с нолдор, чем наоборот. По существу, ко времени прихода нолдор они ведут абсолютно изоляционистскую политику. Насколько это объясняется наплывом голодрим инасколько Завесой, позволяющей жить в безопасной изоляции, - вопрос спорный. Также у них есть существенная причина не искать дружбы с нолдор, - братоубийство. Однако у них были подобные отношения - с Денетором, который привел рассеянные остатки нандор, следовавших за его отцом Ленвэ, в земли Тингола. Это пример связи, имеющей оргомное значение и построенной без участия нолдор. Но эта связь обозначена другим словом. Синдар и нандор приветствовали друг друга как "родичи, долго бывшие в разлуке". Родичи, а не друзья. Можно предположить, что нолдор утратили право на родство с синдар, когда начали убивать родичей. Стоит отметить, что после того как Ангрод выболтал большой секрет, в Дориат из всех нолдор допускались только кровные родственники Эльвэ. Разумно предположить, что кровные узы очень важны для синдар. Возможно, телери и синдар ставят их выше таких связей, как дружба. Мне всегда казалось, что брак Эарендила и Эльвинг был исключительно удобным с династической точки зрения. Если считать, что Элронд унаследовал синдарские ценности от своих предков - хотя лично мне кажется, что он воспитывался как нолдо - то его связь с дунэдайн основана на очень дальнем родстве.
Отношения синдар и гномов строились не столько на дружбе, сколько на взаимной выгоде, и не выдержали влияния Сильмарилла. Эол является исключением из правила, то есть - упомянутым исключением. Надо признать, что у нолдор с гномами получалось не лучше. Мне кажется, по крайней мере частично в этом виноват Карантир. С другой стороны, Куруфин, похоже, с ними в довольно близких отношениях - помните нож работы Телхара, которым Берен вырезал насколько Завесой, позволяющей жить в безопасной изоляции, - вопрос спорный. Также у них есть существенная причина не искать дружбы с нолдор, - братоубийство. Однако у них были подобные отношения - с Денетором, который привел рассеянные остатки нандор, следовавших за его отцом Ленвэ, в земли Тингола. Это пример связи, имеющей оргомное значение и построенной без участия нолдор. Но эта связь обозначена другим словом. Синдар и нандор приветствовали друг друга как "родичи, долго бывшие в разлуке". Родичи, а не друзья. Можно предположить, что нолдор утратили право на родство с синдар, когда начали убивать родичей. Стоит отметить, что после того как Ангрод выболтал большой секрет, в Дориат из всех нолдор допускались только кровные родственники Эльвэ. Разумно предположить, что кровные узы очень важны для синдар. Возможно, телери и синдар ставят их выше таких связей, как дружба. Мне всегда казалось, что брак Эарендила и Эльвинг был исключительно удобным с династической точки зрения. Если считать, что Элронд унаследовал синдарские ценности от своих предков - хотя лично мне кажется, что он воспитывался как нолдо - то его связь с дунэдайн основана на очень дальнем родстве.
Отношения синдар и гномов строились не столько на дружбе, сколько на взаимной выгоде, и не выдержали влияния Сильмарилла. Эол является исключением из правила, то есть - упомянутым исключением. Надо признать, что у нолдор с гномами получалось не лучше. Мне кажется, по крайней мере частично в этом виноват Карантир. С другой стороны, Куруфин, похоже, с ними в довольно близких отношениях - помните нож работы Телхара, которым Берен вырезал Сильмарилл из короны Моргота? Довольна интересна связь между Азагхалом и Маэдросом. Я не совсем уверена, что это действительно дружба, но один из традиционных признаков дружбы - принесение даров - там имеется. Учитывая извилистый путь Драконьего шлема Дор-Ломина, я не могу сказать наверняка, что этот дар на самом деле так уж ценили - но главное ведь не подарок, а внимание, правда?
У синдар и лесных эльфов встречаются случаи замечательно крепкой личной дружбы. Но самые известные примеры, случившиеся в Дориате, вряд ли могут служить индикатором того, какое значение придавала дружбе дориатская культура. Скорее они основаны на индивидуальных добрых поступках. Дружба Белега с Турином почти так же эпична, как у Маэдроса с Фингоном. Однако их отношения ближе к современной дружбе, насколько это возможно в "Сильмариллионе". Они на равных, никто из них не является правителем или претендентом на власть (род Турина фактически утратил все шансы вернуть себе Дор-Ломин). Это дружба между воинами, братьями по оружию, между эльфом и одиноким мальчиком, которого он спас от голодной смерти в Завесе Мелиан и привел в свою страну. Другой пример - отношения Турина и Неллас, но это, по большому счету, не более чем детская дружба. Особенно в "Детях Хурина", где эльфийка все больше отдаляется от Турина по мере его взросления.
Вернемся к телери из Альквалондэ. В эпизоде перед братоубийством об отношении телери к дружбе с нолдор сказано: "Телери... были поистине опечалены, что их давние друзья и родичи уходят, но желали скорее отговорить их, чем помогать". Мне кажется - и здесь я ухожу в область интерпретаций - что жизнь в Средиземье, особенно последние ее дни, оставила на душе Ольвэ глубокие шрамы и заставила в корне пересмотреть свои представления о дружбе. Не будем забывать, что его отплытие пришлось на очень темные времена. По-моему, в глубине души он полагал, что Эльвэ схватили слуги Моргота, а Эльмо ожидает верная смерть от их рук. Расставание эглат (будущих синдар) и телери Ольвэ должно было быть очень горьким и травматичным для обеих сторон. Я убеждена, что Ольвэ чувствовал себя обязанным увести народ в безопасный Валинор, а оставшиеся - по разным причинам - чувствовали, что им нельзя уходить и что их предали и бросили. На это намекает их название - Забытый народ. Думаю, Ольвэ пришлось нелегко, но его долг перед подданными,желавшими оставить Средиземье, перевешивал долг перед братом, которого он, должно быть, считал погибшим. Другими словами, он верит, что уберечь свой народ от опасности - более высокий долг, чем остаться и помогать тем, кто чувствует себя не вправе уйти.
Итак, мы добрались до судьбоносного дня в Альквалондэ. Ольвэ намного старше Феанора и намного дольше жил в Средиземье, чем Финвэ и Ингвэ. Скажу честно - Феанор до последнего момента вообще не знал, во что он ввязывается вместе с сыновьями. Весело ли ему было осознать это наконец? Ольвэ знает, с чем нолдор придется столкнуться. Возможно, он знает: сколько ни проклинай Моргота, сколько ни атакуй его крепость, толку от этого не будет. Думаю, именно это стоит за его словами: "Мы не отрекаемся от дружбы, но, быть может, другу подобает упрекнуть друга в его безумии". С его точки зрения, он выполняет свой моральный долг, который состоит в том, чтобы назвать затею друга безумием и удержать его, а не в том, чтобы помочь уйти.Но Феанору могло показаться, что, отказывая в физической помощи, Ольвэ как раз нарушил моральные обязательства, накладываемые дружбой.
Между нолдор и телери есть еще одно фундаментальное различие, о котором стоит задуматься. Про телери в тексте сказано, что они довольны жизнью в Валиноре, "теперь они не желали иного дома, кроме побережий Эльдамара". Нолдор даже до освобождения Моргота были недовольны, если принять во внимание эту фразу: "Но память о Средиземье, озаренном звездами, жила в сердцах нолдор, и они обитали в Калакирье, на холмах и в долинах, где был слышен шум западного моря".
Итак, даже если не принимать во внимание мой довод, что Ольвэ мог иметь другие представления об идеале дружбы, мне кажется, что в этом разговоре собеседники во многом недопонимали друг друга. Дружба с нолдор - не единственное, о чем телери беспокоятся в этот момент. У них есть и моральные обязательства, которые накладывает дружба с Ульмо.
то Ульмо научил их строить корабли - и стоит отметить, что в тексте говорится: "Они не хотели ни одалживать корабли, ни помогать строить их против воли Валар". Ольвэ объясняет свое решение не одалживать корабли более подробно: "Мы научились этому ремеслу не у нолдор, а у Владык Моря". Дело не только в личной привязанности к кораблям (иначе они согласились бы научить нолдор), но и в дружбе с Ульмо и Оссэ, которые не давали своего дозволения и, возможно, совершенно не одобряют всю эту затею. Интересно также отметить, как описаны лебединые корабли. Мужи построили их, а жены и девы сделали паруса и канаты. Весь труд был разделен между членами общины, и это возможно, подчеркивает, что корабли - символ телери как группы, связанной родством. Более того - если Феанор утратил доверие к Валар (и это было в чем-то оправдано), то Ольвэ все еще верит, что они исцелят раны, нанесенные Морготом. Это значит, у него больше чем одна причина отказать нолдор и убедить их подождать.Итак, мы вернулись к отношениям телери и нолдор. По-моему, дело в том, что представления этих народов о том, какие моральные обязательства накладывает дружба, в корне различны. Поэтому у Феанора и следовавших за ним нолдор, вероятно, была существенная причина чувствовать себя преданными и гневаться на телери, отказавшим им в помощи. Скорее всего, эти чувства и привели их к попытке украсть лебединые корабли. Говоря со всей искренностью, я не виню их за то, что они ужасно разозлились. И когда я читаю язвительный ответ Феанора Ольвэ, то не могу не признать, что в чем-то он прав. Но Ольвэ тоже в чем-то прав. И в такой напряженный момент любому из них было бы очень трудно успокоиться и увидеть правоту другого.
Однако все это никоим образом не означает, что я хочу доказать моральную правоту нолдор. Это не так. Я исследовала мотивы, стоящие за ситуацией. Вообще, мне всегда было намного проще примириться с нападением на Дориат и Сирион, чем с братоубийством в Альквалондэ. В тех случаях была прямая причинно-следственная связь и не было реальных дружеских уз, которыеудерживали бы нападающих. В Альквалондэ все совсем не так. Даже если телери, по меркам нолдор, поступили не как настоящие друзья, ответом на это было полное отречение от дружбы и небывалых масштабов агрессия.
Как ни удивительно, феаноринги все равно мои любимые персонажи
.(с)mynemosyne.
Перечитывая сцену перед братоубийством в Альквалондэ, я была заинтересована тем, какое большое значение там придается дружбе, и что именно она является камнем преткновения между Феанором и Ольвэ.
Дружба - это система взаимных общественных и моральных обязательств, особенно в отношениях больших групп. В архаических обществах акцентиуются очень специфические дружеские узы, особенно между властителями. Я думаю, эта сцена может служить достаточным свидетельством, что у эльфов было представление (возможно, негласное), о том, что должна включать в себя дружба в идеале. Более того - подобные социальные конструкты вполне могли быть вызваны к жизни Великим Походом в Валинор и полной опасностей жизнью на Куйвиэнен.
Стричь всех под одну гребенку по национальному признаку - опасный подход, но если подумать, их культуры почти наверняка сильно отличались. Такой вывод можно сделать исходя из того, что телери, синдар и нолдор говорят на разных языках. Галадриэль назвали Нэрвен на языке ее матери. Давайте рассмотрим концепцию дружбы более подробно.
Индивидуальная дружба в современном смысле - наверно, самый простой (и сложный) вид отношений, которые могут связывать людей. Но даже теперь существуют негласные ритуалы, которые нужно выполнять, чтобы сохранить ее. В историческом прошлом дружба между облеченными властью личностями из разных народов была куда более формальной и обязанной соответствовать идеалу. Это форма общественных и моральных обязательств. Например, древнегреческая концепция ксении, прославленная в ранней гекзаметрической поэзии, устанавливает правила гостеприимства и добрых отношений между людьми, особенно жителями разных городов. Это священные узы, которые не всегда сопровождаются дружбой (см. Приама и Ахилла), но тем не менее содержат ее как существенный элемент.
В "Илиаде" есть удивительная сцена, когда Главк и Диомед понимают, что их дедов связывали узы гостеприимства. Они останавливаются на поле боя и обмениваются доспехами. Что особенно поражает, если вспомнить, что Главк носил золотые доспехи, а Диомед - бронзовые. В "Одиссее" настоящим знаком бедственного положения героя служит то, что когда он возвращается к Эолу - который раньше уже оказывал ему ксению - и садится на порог, прося принять его, действие не идет по обычному сценарию. Эол прогоняет Одиссея, и за это его проклинают боги.
Еще один пример почти ритуальной дружбы: в архаический период в отдельных государствах существовала концепция гетайреи - отряда товарищей. Он был существенной частью жизни аристократов. Гетайрея, наряду с симпозиумом, возможно, одна из старейших форм социальной организации. Это был в том числе способ обеспечить себе поддержку и укрепить верность своих сторонников. Поэты-аристократы писали изумительные лирические стихи об очень личной политической дружбе - такой, как у Алкея и Архилоха. В некоторых случаях она, похоже, была еще более личной, чем обычно. Одна из моих любимых цитат принадлежит Алкею Митиленскому, который был с головой погружен в политическую жизнь. Узнав о смерти тирана Мирсила, он сказал друзьям: "Нам надо напиться, так крепко напиться, как только можем, ведь Мирсил мертв". Так он свел воедино симпозиум, социальную связь между членами гетайреи и суровую реальность политики.
Возвращаясь к концепции ксении: хотя она работает между разными группами людей, нужно отметить, что обычно эти люди достаточно близки друг другу культурно. Да,
города-государства - включая греческие колонии - отличались ярым индивидуализмом, отделяли себя от других по признаку происхождения и прямо-таки специализировались на конструировании собственного образа. Но их жители чувствовали себя принадлежащими к одной культуре. Эта концепция стала особо важной частью политической риторики после Пелопоннесской войны, но и задолго до нее имела большое значение - особенно когда греки имели дело с Персией. Греки поклонялись одним и тем же богам у одних алтарей - особенно в больших святилищах вроде Додоны и Дельф, участвовали в общих праздниках. Аристократы из разных городов состязались на общих Играх со времен, которые для них были доисторическими. Если они хотели установить общее летоисчисление, то считали по Олимпиадам. Если правитель недавно основанной колонии хотел завоевать себе достойное положение среди древних городов метрополии, надо было победить на Играх и заказать Пиндару стихи об этом. (Советую прочитать 1-ю Олимпийскую песнь и 9-ю Пифийскую, а потом что-нибудь о культе героев - это отличные вещи.) Общие алтари, общие праздники, общая культура, общие идеалы - все это в высшей степени способствует общему пониманию таких концепций, как ксения.
До Альквалондэ нолдор, несомненно, были друзьями телери - они построили город, они попросили Валар привезти телери в Валинор - так почему бы Ольвэ не отдать корабли? Есть один довод против: из-за культурных различий у этих народов были разные представления о том, какие моральные обязательства накладывает дружба. Когда погибли Древа, эльфы были на празднике в честь Валар в Валимаре. Я говорю "эльфы", но на самом деле - только ваньяр и нолдор, потому что телери там не было. Они устроили свою вечеринку, и должно быть, это было куда веселее, чем смотреть, как Финголфин старается помириться с Феанором, который не верит ему ни на грош. Этот праздник - не их дело, у них свои обычаи. В таком контексте это доказывает, что народ телери развивался совсем иначе, чем ваньяр и нолдор. Стоит отметить, что у разных групп эльфов были разные Валар-покровители. Телери, похоже, были преданы Ульмо почти безраздельно.
Итак, я говорила о концепции дружбы применительно к людям, разделяющим одни культурные идеалы. Признаю, что сильно все обобщила - ведь иноземцы довольно часто включались в отношения ксении. Но эти люди почти всегда имели возможность общаться с греками и знакомиться с их языком и идеалами. Главное, что здесь надо отметить, - телери во время своей первой долгой разлуки с ваньяр и нолдор перешли к изолированному развитию. Более того, они перенесли крайне травматичное событие - им пришлось оставить позади половину своего народа в надежде найти безопасное место для жизни. Вполне возможно, это заставило их выработать другой идеал. Лично я считаю, что многие концепции вроде этой нужны для самооправдания. Я читала превосходные фики, где феаноринги создали целое искусство самообмана, убеждая себя, что резня в Альквалондэ была справедливой, - и правда буквально раздавила их, когда Сильмариллы их отвергли. Мне кажется вероятным, что телери, которые приплыли в Валинор, оправдывали себя подобным образом.
С другой стороны, фалатрим - народ, возможно, больше всего похожий на прежних телери, какими они были до жизни на Тол-Эрессеа, - были в числе лучших и ближайших союзников нолдор в Белерианде, особенно Фингона и Финрода. Можно предположить, что именно такой дружбы, основанной на взаимопомощи, ожидали нолдор от валинорских телери.
В истории часто возникала путаница концепций, особенно когда народы имели мало дел друг с другом. Например, римская амицития конфликтовала с обычаем греческих Лиг III и II века настаивать на формальных договорах. Другие политические термины могли номинально означать одно и то же, но на деле подразумевать под собой очень разные идеалы. У греческой элейтерии - свободы - не было римского эквивалента, пока эти культуры не начали более близко общаться во время Первой Македонской войны. Ранее, хотя римские купцы
торговали по всей Адриатике и Рим контактировал с греческими колониями в Италии и Сицилии, у него не было отношений с материковой Грецией на уровне высокой политики. В Древнем мире коммуникация обычно не была сплошной, и у римлян в Греции не было никаких интересов. Если вы хотите увидеть, как грек, проживший много лет в изгнании в Риме, пытается обьяснить его политическую систему своим ахейским соотечественникам, особенно интересен Полибий. Советую читать в умеренных дозах - остальное, о чем он пишет, сплошная скука.
Итак, я хочу показать, что разделение народов и разное развитие культур порождают разные идеалы дружбы. Они формируются в независимых - и в данном случае травматических - обстоятельствах. Мне кажется, до Альквалондэ они не подвергались испытаниям. Возможно, но маловероятно. Скорее всего, они - наследие времен Великого Похода и строительства валинорских королевств. До Альквалондэ не было возможности проверить, как эти концепции могут выстоять под давлением.
Исходя из того, что мы наблюдаем, у нолдор очень "физическое" понимание дружбы и помощи. Кажется, это неотьемлемая часть их культуры - они построили Альквалондэ, они просили Валар за телери. Их дружба с телери зародилась очень давно и была основана, прежде всего, на помощи. Думаю, они по сути своей щедрый народ - что доказывают отношения Финрода с людьми, главной частью которых в начале было обучение и защита. Кто из эльфов заключал союзы с Пришедшими Следом? Ну... скажем так, это был не Тингол, пока Морвен не попросила его. И даже тогда большая часть ее надежд основывалась на родстве с Береном. Карантир немного опоздал на вечеринку, но хотя бы попытался. Почему же именно дети Финарфина и Финголфина взяли все на себя? Конечно, они были честолюбивы и хотели править собственными королевствами, но был и более бладородный мотив - дружба. Интересно, что их мотивирует не родство - и это важно для моих дальнейших рассуждений.
Я бы с радостью написала целое эссе о том, как прекрасна и восхитительна дружба Маэдроса и Фингона, но эта статья и так уже чересчур длинна.
Во Второй Эпохе мы видим дружбу гномов и эльфов Эрегиона, из которой выросли торговые союзы и совместная постройка Врат Дурина. И пароль к этим вратам - "друг". По-моему, где-то сказано, что Гил-Галад пришел на помощь Элендилу, приплывшему в Средиземье, по дружбе. В некоторых версиях истории Семи Колец сам Келебримбор, а не Саурон, дарит величайшее из колец своему другу Дурину. Даже в Третьей Эпохе Элронд и потомки Элендила дружат между собой, и ради этой дружбы Элронд идет на многое - в том числе укрывает у себя наследников дунаданских вождей и хранит реликвии Арнора. Один из важнейших участников войны с Ангмаром - Глорфиндель - даже если не является возрожденным балрогоубийцей из Гондолина, скорее всего нолдо (если в нем и есть кровь ваньяр, он все равно служит владыке нолдор).
По-моему, все это делает Приговор Мандоса особенно печальным. "Через предательство брата братом и страх предательства случится это". Он берет одну из лучших черт нолдор и обращает ее против сыновей Феанора. Они теряют доверие к фундаментальным и самым благородным (кроме любовных) узам, которые могут связывать одного нолдо с другим. Здесь стоит упомянуть Мерет Адертад, Праздник Воссоединения - одно из немногих счастливых событий в "Сильмариллионе", потому что там было дано много обетов дружбы. И кажется, большая часть этих обетов, данных членам Дома Финвэ, была исполнена. Один из названных гостей праздника - Кирдан - известен тем, что всегда оказывал физическую помощь. Он отбил вместе с Фингоном атаку Моргота в конце Дагор Браголлах, воспитал его сына, помог Эарендилу. О Кирдане я собираюсь написать позже.
Дориатские синдар ведут себя иначе. Возможно, частично это объясняется тем, что они защищены Завесой Мелиан и куда меньше нуждаются в отношениях с нолдор, чем наоборот. По существу, ко времени прихода нолдор они ведут абсолютно изоляционистскую политику. Насколько это объясняется наплывом голодрим инасколько Завесой, позволяющей жить в безопасной изоляции, - вопрос спорный. Также у них есть существенная причина не искать дружбы с нолдор, - братоубийство. Однако у них были подобные отношения - с Денетором, который привел рассеянные остатки нандор, следовавших за его отцом Ленвэ, в земли Тингола. Это пример связи, имеющей оргомное значение и построенной без участия нолдор. Но эта связь обозначена другим словом. Синдар и нандор приветствовали друг друга как "родичи, долго бывшие в разлуке". Родичи, а не друзья. Можно предположить, что нолдор утратили право на родство с синдар, когда начали убивать родичей. Стоит отметить, что после того как Ангрод выболтал большой секрет, в Дориат из всех нолдор допускались только кровные родственники Эльвэ. Разумно предположить, что кровные узы очень важны для синдар. Возможно, телери и синдар ставят их выше таких связей, как дружба. Мне всегда казалось, что брак Эарендила и Эльвинг был исключительно удобным с династической точки зрения. Если считать, что Элронд унаследовал синдарские ценности от своих предков - хотя лично мне кажется, что он воспитывался как нолдо - то его связь с дунэдайн основана на очень дальнем родстве.
Отношения синдар и гномов строились не столько на дружбе, сколько на взаимной выгоде, и не выдержали влияния Сильмарилла. Эол является исключением из правила, то есть - упомянутым исключением. Надо признать, что у нолдор с гномами получалось не лучше. Мне кажется, по крайней мере частично в этом виноват Карантир. С другой стороны, Куруфин, похоже, с ними в довольно близких отношениях - помните нож работы Телхара, которым Берен вырезал насколько Завесой, позволяющей жить в безопасной изоляции, - вопрос спорный. Также у них есть существенная причина не искать дружбы с нолдор, - братоубийство. Однако у них были подобные отношения - с Денетором, который привел рассеянные остатки нандор, следовавших за его отцом Ленвэ, в земли Тингола. Это пример связи, имеющей оргомное значение и построенной без участия нолдор. Но эта связь обозначена другим словом. Синдар и нандор приветствовали друг друга как "родичи, долго бывшие в разлуке". Родичи, а не друзья. Можно предположить, что нолдор утратили право на родство с синдар, когда начали убивать родичей. Стоит отметить, что после того как Ангрод выболтал большой секрет, в Дориат из всех нолдор допускались только кровные родственники Эльвэ. Разумно предположить, что кровные узы очень важны для синдар. Возможно, телери и синдар ставят их выше таких связей, как дружба. Мне всегда казалось, что брак Эарендила и Эльвинг был исключительно удобным с династической точки зрения. Если считать, что Элронд унаследовал синдарские ценности от своих предков - хотя лично мне кажется, что он воспитывался как нолдо - то его связь с дунэдайн основана на очень дальнем родстве.
Отношения синдар и гномов строились не столько на дружбе, сколько на взаимной выгоде, и не выдержали влияния Сильмарилла. Эол является исключением из правила, то есть - упомянутым исключением. Надо признать, что у нолдор с гномами получалось не лучше. Мне кажется, по крайней мере частично в этом виноват Карантир. С другой стороны, Куруфин, похоже, с ними в довольно близких отношениях - помните нож работы Телхара, которым Берен вырезал Сильмарилл из короны Моргота? Довольна интересна связь между Азагхалом и Маэдросом. Я не совсем уверена, что это действительно дружба, но один из традиционных признаков дружбы - принесение даров - там имеется. Учитывая извилистый путь Драконьего шлема Дор-Ломина, я не могу сказать наверняка, что этот дар на самом деле так уж ценили - но главное ведь не подарок, а внимание, правда?
У синдар и лесных эльфов встречаются случаи замечательно крепкой личной дружбы. Но самые известные примеры, случившиеся в Дориате, вряд ли могут служить индикатором того, какое значение придавала дружбе дориатская культура. Скорее они основаны на индивидуальных добрых поступках. Дружба Белега с Турином почти так же эпична, как у Маэдроса с Фингоном. Однако их отношения ближе к современной дружбе, насколько это возможно в "Сильмариллионе". Они на равных, никто из них не является правителем или претендентом на власть (род Турина фактически утратил все шансы вернуть себе Дор-Ломин). Это дружба между воинами, братьями по оружию, между эльфом и одиноким мальчиком, которого он спас от голодной смерти в Завесе Мелиан и привел в свою страну. Другой пример - отношения Турина и Неллас, но это, по большому счету, не более чем детская дружба. Особенно в "Детях Хурина", где эльфийка все больше отдаляется от Турина по мере его взросления.
Вернемся к телери из Альквалондэ. В эпизоде перед братоубийством об отношении телери к дружбе с нолдор сказано: "Телери... были поистине опечалены, что их давние друзья и родичи уходят, но желали скорее отговорить их, чем помогать". Мне кажется - и здесь я ухожу в область интерпретаций - что жизнь в Средиземье, особенно последние ее дни, оставила на душе Ольвэ глубокие шрамы и заставила в корне пересмотреть свои представления о дружбе. Не будем забывать, что его отплытие пришлось на очень темные времена. По-моему, в глубине души он полагал, что Эльвэ схватили слуги Моргота, а Эльмо ожидает верная смерть от их рук. Расставание эглат (будущих синдар) и телери Ольвэ должно было быть очень горьким и травматичным для обеих сторон. Я убеждена, что Ольвэ чувствовал себя обязанным увести народ в безопасный Валинор, а оставшиеся - по разным причинам - чувствовали, что им нельзя уходить и что их предали и бросили. На это намекает их название - Забытый народ. Думаю, Ольвэ пришлось нелегко, но его долг перед подданными,желавшими оставить Средиземье, перевешивал долг перед братом, которого он, должно быть, считал погибшим. Другими словами, он верит, что уберечь свой народ от опасности - более высокий долг, чем остаться и помогать тем, кто чувствует себя не вправе уйти.
Итак, мы добрались до судьбоносного дня в Альквалондэ. Ольвэ намного старше Феанора и намного дольше жил в Средиземье, чем Финвэ и Ингвэ. Скажу честно - Феанор до последнего момента вообще не знал, во что он ввязывается вместе с сыновьями. Весело ли ему было осознать это наконец? Ольвэ знает, с чем нолдор придется столкнуться. Возможно, он знает: сколько ни проклинай Моргота, сколько ни атакуй его крепость, толку от этого не будет. Думаю, именно это стоит за его словами: "Мы не отрекаемся от дружбы, но, быть может, другу подобает упрекнуть друга в его безумии". С его точки зрения, он выполняет свой моральный долг, который состоит в том, чтобы назвать затею друга безумием и удержать его, а не в том, чтобы помочь уйти.Но Феанору могло показаться, что, отказывая в физической помощи, Ольвэ как раз нарушил моральные обязательства, накладываемые дружбой.
Между нолдор и телери есть еще одно фундаментальное различие, о котором стоит задуматься. Про телери в тексте сказано, что они довольны жизнью в Валиноре, "теперь они не желали иного дома, кроме побережий Эльдамара". Нолдор даже до освобождения Моргота были недовольны, если принять во внимание эту фразу: "Но память о Средиземье, озаренном звездами, жила в сердцах нолдор, и они обитали в Калакирье, на холмах и в долинах, где был слышен шум западного моря".
Итак, даже если не принимать во внимание мой довод, что Ольвэ мог иметь другие представления об идеале дружбы, мне кажется, что в этом разговоре собеседники во многом недопонимали друг друга. Дружба с нолдор - не единственное, о чем телери беспокоятся в этот момент. У них есть и моральные обязательства, которые накладывает дружба с Ульмо.
то Ульмо научил их строить корабли - и стоит отметить, что в тексте говорится: "Они не хотели ни одалживать корабли, ни помогать строить их против воли Валар". Ольвэ объясняет свое решение не одалживать корабли более подробно: "Мы научились этому ремеслу не у нолдор, а у Владык Моря". Дело не только в личной привязанности к кораблям (иначе они согласились бы научить нолдор), но и в дружбе с Ульмо и Оссэ, которые не давали своего дозволения и, возможно, совершенно не одобряют всю эту затею. Интересно также отметить, как описаны лебединые корабли. Мужи построили их, а жены и девы сделали паруса и канаты. Весь труд был разделен между членами общины, и это возможно, подчеркивает, что корабли - символ телери как группы, связанной родством. Более того - если Феанор утратил доверие к Валар (и это было в чем-то оправдано), то Ольвэ все еще верит, что они исцелят раны, нанесенные Морготом. Это значит, у него больше чем одна причина отказать нолдор и убедить их подождать.Итак, мы вернулись к отношениям телери и нолдор. По-моему, дело в том, что представления этих народов о том, какие моральные обязательства накладывает дружба, в корне различны. Поэтому у Феанора и следовавших за ним нолдор, вероятно, была существенная причина чувствовать себя преданными и гневаться на телери, отказавшим им в помощи. Скорее всего, эти чувства и привели их к попытке украсть лебединые корабли. Говоря со всей искренностью, я не виню их за то, что они ужасно разозлились. И когда я читаю язвительный ответ Феанора Ольвэ, то не могу не признать, что в чем-то он прав. Но Ольвэ тоже в чем-то прав. И в такой напряженный момент любому из них было бы очень трудно успокоиться и увидеть правоту другого.
Однако все это никоим образом не означает, что я хочу доказать моральную правоту нолдор. Это не так. Я исследовала мотивы, стоящие за ситуацией. Вообще, мне всегда было намного проще примириться с нападением на Дориат и Сирион, чем с братоубийством в Альквалондэ. В тех случаях была прямая причинно-следственная связь и не было реальных дружеских уз, которыеудерживали бы нападающих. В Альквалондэ все совсем не так. Даже если телери, по меркам нолдор, поступили не как настоящие друзья, ответом на это было полное отречение от дружбы и небывалых масштабов агрессия.
Как ни удивительно, феаноринги все равно мои любимые персонажи
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"Сильмариллы — не безделушки"(с)lintamande.
Когда я впервые читала "Сильмариллион", мне казалось, что многие события происходят лишь потому, что они нужны для сюжета, а не потому, что имеют смысл сами по себе. Например: уход нолдор из Амана, кража Сильмариллов Морготом, желание Тингола заполучить Сильмарилл, превращение Келегорма и Куруфина в злодеев в Нарготронде.
Но думать так — значит недооценивать эту историю и Толкина. Я уже разбирала в деталях, почему у некоторых решений, "явно продиктованных нуждами сюжета", есть смысл, и сегодня собираюсь взяться за очередной разбор. Это исследование Сильмариллов: почему они заслуживают того почтения, которое оказывает им текст и персонажи, почему всеобщее стремление украсть или удержать их — не такая глупость, как кажется, и почему я считаю, что мы недооцениваем рассказ, относясь к ним как к предметам, не имеющим практической ценности.Начнем с действия света Амана на всех, кто контактирует с ним.
Именно свет, а не обещанная дружба с Валар, влияет на решение многих эльфов уйти с Куйвиэнен; свет — первое, что они отмечают в облике Оромэ; ради света телери оставляют Тол-Эрессеа и селятся в Альквалондэ. Я не склонна к буквальному восприятию всего, что говорится о нем в тексте, так как у изгнанников-нолдор, по-моему, была тенденция слегка превозносить покинутый Валинор. Но, прочитав дополняющие текст эссе, к которым неприменима гипотеза о "внутреннем авторе", я думаю, что по замыслу Толкина свет Амана действительно обладал всеми свойствамиВот несколько известных эффектов: те, кто видел его, заметно крепче телом и духом, быстрее исцеляются от ран, способны на подвиги, требующие необыкновенной выносливости и силы. При этом свете эльфы Валинора прогрессируют и достигают высочайших вершин в области искусства и технологий. Первые лучи солнца, пролившиеся на Валинор, вызывали сожаление.
Довольно странно, что всего одна вещь (свет) воздействует на массу различных аспектов общества (делает его членов физически и духовно сильнее, исцеляет, повышает выносливость, способствует общественному прогрессу). Чрезмерно упрощая, можно объяснить так: он был Благом и потому оказывал всевозможные, совершенно разные виды благого влияния на всех, кто его видел. Но это сомнительная трактовка. Во-первых, Толкин не считал прогресс Благом. Во-вторых, на людей свет Амана действует иначе — они умирают от избытка блаженства. Итак, речь идет о силе очень мощной, но не всецело позитивной., которые приписывали ему нолдор. И даже более того.
Поэтому разумнее не пытаться объяснить, откуда у этой силы полдюжины разных позитивных эффектов, а попробовать найти один эффект, который объяснит все.
Мне кажется, свет Амана увеличивает способность эльфийского хроа пребывать в согласии с феа и придает им сил. Сказано, что эльфы в конце концов угасают, потому что их дух сжигает тело. Их привязанность к Арде со временем растет, и феа проявляется все ярче, но тела не крепнут. Через какое-то время они выгорают и становятся — как выразился Мандос, когда был в плохом настроении — тенями сожаления.
Это печально. Это неразрывно связано с трагическим увяданием всего высокого и прекрасного в Арде из-за Моргота. В итоге все живущие истают и устанут от мира, и (в некоторых версиях) Моргот вернется из пустоты. я не думаю, что такое было при свете Древ. По-моему, в Полдень Валинора не существовало несогласия между телом и духом. Свет Древ исцеляет и укрепляет физически и духовно, и если бы он не угас, эльфы не истаяли бы никогда. Этим можно объяснить принятое после долгих колебаний решение телери поселиться в Валиноре (как было сказано выше - из-за тоски по свету), а также стремление ваньяр переселиться еще ближе.
Основания для этой версии есть в черновых набросках об Арде Энвиньянта. Она будет залита светом разбитых Сильмариллов, то есть светом Древ, и в ней не будет увядания.
Учитывая это, решение Валар пригласить эльфов в Валинор, которое я всегда осуждала, выглядит более простительным. Они не просто поступают глупо; они компенсируют эльфам разлуку с родным домом преимуществами среды, которая действительно лучше для них.
Конечно, Валинор подходит эльфам не только из-за света. Замедленное (или несуществующее?) разложение делает тысячелетия жизни более выносимыми. Какие-то целительные силы остались в Валиноре даже после гибели Древ — Келебриан ожидает найти там то, чего нет в Средиземье. Однако было бы ошибкой недооценивать значение света. Эльфы ушли с Куйвиэнен ради света, а не ради Валар. По большому счету, именно он держит их в Валиноре: "Ты привел нолдор долгой дорогой через опасности Средиземья к свету Эльдамара", и т.д.
Жутковатая фраза, что Валар были разочарованы итогом Войны Гнева, потому что им не удалось вернуть Сильмариллы, становится гораздо более осмысленной: возвращение Сильмариллов было бы огромным благом для всех оставшихся в Валиноре. Понятно, почему ваньяр, которые жили ближе всего к Древам, глубоко опечалены, что их свет (и укрепляющий эффект, который он оказывал) исчез навсегда.Из этого следует, что когда нолдор начали обижаться на Валар и сомневаться в них, свет стал, к несчастью, еще и символом зависимости.
Теперь поговорим о Сильмариллах. Они хранят в себе свет Древ. По-моему, разумно будет предположить, что они действуют на носящего их (и любого, кто часто оказывается поблизости) так же, как Древа. Таким образом, Тингол одержим Сильмариллом не только потому, что любит все блестящее; Диор носит его не только для красоты; убеждение Эльвинг, что он способствует процветанию Сириона, не ошибочно. И тот факт, что им владел Моргот, выглядит еще более ужасающим.
Сильмариллы укрепляют силу и почти наверняка могут исцелять. Они усиливают естественные (сверхьестественные) способности эльдар к телепатии, песням и войне. Вспомните, какое могущество демонстрирует Глорфиндель во "Властелине Колец", отражая нападение назгулов; оно объясняется тем, что он видел свет Валинора. Подобной силой должны были обладать (в большей или меньшей степени) все, кто жил, воевал и тренировался в присутствии Сильмарилла. Пока Камнями владел враг, враг был сильнее; когда ими владели эльфы, в сердцах эльфов горело то самое пламя, которое позволило перейти Хелькараксэ и одержать славные победы в первые годы войны.
Вспомните, как фиал Фродо со светом Эарендила — дважды разбавленным светом Древ — отгоняет силы зла, и представьте, как он пригодился бы для обороны Сириона.
Кто-нибудь вроде Лютиэн, носящий Сильмарилл, был бы воистину непобедим.Истаивают ли эльфы, никогда не видевшие свет Валинора, — вопрос неоднозначный. Но в общем ясно, что те, кто его видел, истаивают. Что ставит их в неудобную позицию аддиктов — они хотят уйти из Валинора, но без света Валар неспособны вечно сохранять свою силу, независимость и потенциал. Феанор предположительно провел большую часть своей жизни в странствиях, и бывал даже по ту сторону гор Пелори на краю света. Так что, я полагаю, все ниже написанное было известно нолдор, собиравшимся оставить Аман.
Есть лишь несколько средств, которые позволили бы нолдорской цивилизации вечно существовать вне Валинора и избежать угасания. Нужна была или более сильная версия Колец (которые они не умели делать, пока их не научил Аннатар), или собственный источник света, как способ унести с собой целительную и поддерживающую силу Валинора.Вот что изобрел Феанор. Вот почему он одержим Сильмариллами. Они нечто большее, чем символ творческих достижений нолдор, они — изобретение, которое делает независимость возможной. Вот почему его речь перед нолдор сосредоточена — почти до степени одержимости — на свете. И это, возможно, объясняет одну вещь, которая не давала мне покоя, — почему в Клятве говорится о Сильмариллах, а не о Морготе. Феанор полагает (ошибочно), что Моргот — преодолимое препятствие на пути к истинной цели, которую он поставил себе задолго до Затмения: основать цивилизацию нолдор, независимую от Валар. Я не собираюсь обелять этот мотив — он основан на некрасивых ксенофобских наклонностях и нездоровой
параноидальности. Но сам по себе он не является чем-то неоправданным, и без Сильмариллов такая цель недостижима.
К тому же, если нолдор уйдут в Средиземье без намерения обосноваться там навсегда, они будут вести себя как отряд налетчиков, а не как переселяющийся народ. Любые проблемы в отношениях с местными были бы в десять раз хуже, если бы нолдор не собирались остаться. Клятва говорит о Сильмариллах, потому что принцип возмездия — недостаточно крепкая основа для новой цивилизации. Цивилизация, построенная на обещании вечной войны, была бы уродливой и нежизнеспособной. А построенная на Сильмариллах — на обещании, что достижения техники могут выстоять там, где проиграли боги, на бессмертной целительной силе света, который Моргот пытался уничтожить, на достижениях самого Феанора — могла бы жить вечно.
Но предметы, на которых основан этот план, — не безделушки. И те, кто держится за них, не так глупы, как кажется.
А решение Валар "наградить" Эарендила было возмутительно гениальным: оно превратило символ эльфийских инноваций и независимости в знак милости Валар.
*В оригинале — макгаффины. Макгаффин — предмет, событие или персонаж в фильме или книге, служащий для завязки и продвижения сюжета, но обычно не обладающий собственной значимостью.
Он думал так — и ошибался.Но предметы, на которых основан этот план, — не безделушки. И те, кто держится за них, не так глупы, как кажется.
А решение Валар "наградить" Эарендила было возмутительно гениальным: оно превратило символ эльфийских инноваций и независимости в знак милости Валар.
*В оригинале — макгаффины. Макгаффин — предмет, событие или персонаж в фильме или книге, служащий для завязки и продвижения сюжета, но обычно не обладающий собственной значимостью.
пятница, 03 января 2014
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"В жизни имеет смысл или руководить, или подчиняться.быть в оппозиции-заведомо проигрышный вариант".
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
Руны Тьмы.
понедельник, 18 ноября 2013
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
«Заплакала и встала у порога-а воин сел на черного коня,
Он ей сказал-«Пусть далека дорога, ноя вернусь-не забывай меня!»
Минуя поражения и беды, тропой войны судьба его вела.
И шла война, и в день большой победы его пронзила черная стрела.
Средь боевых друзей –их вождь недавний, он умирал,не веруя в беду.
И кто-то выбил на могильном камне слова, произнесенные в бреду.
Чертополохом заросла могила-забыты прежних воинов дела,
И девушка-сперва о нем забыла, потом состарилась и умерла.
На сером камне выбитые строго, на склоне ослепительного дня
Горят слова : «Пусть далека дорога- но я вернусь, не забывай меня!»
(с)А .Сухов.
Он ей сказал-«Пусть далека дорога, ноя вернусь-не забывай меня!»
Минуя поражения и беды, тропой войны судьба его вела.
И шла война, и в день большой победы его пронзила черная стрела.
Средь боевых друзей –их вождь недавний, он умирал,не веруя в беду.
И кто-то выбил на могильном камне слова, произнесенные в бреду.
Чертополохом заросла могила-забыты прежних воинов дела,
И девушка-сперва о нем забыла, потом состарилась и умерла.
На сером камне выбитые строго, на склоне ослепительного дня
Горят слова : «Пусть далека дорога- но я вернусь, не забывай меня!»
(с)А .Сухов.
суббота, 26 октября 2013
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
21.10.2013 в 19:15
Пишет -feuervogel-:Раз уж у меня сегодня флудодень, то пусть у меня будет флудопиародень пополам с исполнением обещания Кире показать ей песенку про человека из Питера, она же "получи, БГ, гранату".
В общем, есть на свете в городе Мариинске такой человек по имени Петр Зубарев, он же Зю, который играет в театре одного актера и поет классные песни, похожие на старый рок-н-ролл: очень солнечные, позитивные... и очень сибирские, кстати. Я не знаю определения для этого жанра, но есть факт: сибирские песни действительно отличаются.
А дальше можно просто брать и слушать.
Это, разумеется, подборка моего любимого, на полноту не претендующая.
Дарка, отдельно обращаю внимание тебя на "Змею", Агнетыч, отдельно обращаю внимание тебя на "Потолок". Мне кажется, вам имеет шансы понравиться.
URL записиВ общем, есть на свете в городе Мариинске такой человек по имени Петр Зубарев, он же Зю, который играет в театре одного актера и поет классные песни, похожие на старый рок-н-ролл: очень солнечные, позитивные... и очень сибирские, кстати. Я не знаю определения для этого жанра, но есть факт: сибирские песни действительно отличаются.
А дальше можно просто брать и слушать.
Это, разумеется, подборка моего любимого, на полноту не претендующая.
Дарка, отдельно обращаю внимание тебя на "Змею", Агнетыч, отдельно обращаю внимание тебя на "Потолок". Мне кажется, вам имеет шансы понравиться.
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
06.06.2013 в 11:03
Пишет Пятый эльф в седьмом ряду:06.05.2013 в 13:12
Пишет Melemina:***У войны не женское лицо
Не люблю делать перепосты, но это очень захотелось унести, чтобы всегда было под рукой.
Воспоминания женщин-ветеранов из книги Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо"
Оригинал записи. Больше фото
Я могла бы просто оставить это здесь и не комментировать вообще, но для меня настолько отвратителен и противоестественен мужской шовинизм и вся эта патриархальная модель, отобравшая у женщин победу и заставившая их забиться в норы, что следующему мужику, заявившему мне о том, что "не было никаких бап на войне, им же ссать сидя надо и тампоны в себя пихать", я дам чемнить тяжелым по голове.
"Ехали много суток... Вышли с девочками на какой-то станции с ведром, чтобы воды набрать. Оглянулись и ахнули: один за одним шли составы, и там одни девушки. Поют. Машут нам - кто косынками, кто пилотками. Стало понятно: мужиков не хватает, полегли они, в земле. Или в плену. Теперь мы вместо них... Мама написала мне молитву. Я положила ее в медальон. Может, и помогло - я вернулась домой. Я перед боем медальон целовала..."
"Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. "Не ходи, убьют, - не пускали меня бойцы, - видишь, уже светает". Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: "Заслуживает награды". В девятнадцать лет у меня была медаль "За отвагу". В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги... И меня посчитали убитой... В девятнадцать лет... У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее - и не верю. Дите!"
"У меня было ночное дежурство... Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан... Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет... Не дотянет до утра... Спрашиваю его: "Ну, как? Чем тебе помочь?" Никогда не забуду... Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: "Расстегни халат... Покажи мне свою грудь... Я давно не видел жену..." Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице..."
читать дальше
URL записиНе люблю делать перепосты, но это очень захотелось унести, чтобы всегда было под рукой.
Воспоминания женщин-ветеранов из книги Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо"
Оригинал записи. Больше фото
Я могла бы просто оставить это здесь и не комментировать вообще, но для меня настолько отвратителен и противоестественен мужской шовинизм и вся эта патриархальная модель, отобравшая у женщин победу и заставившая их забиться в норы, что следующему мужику, заявившему мне о том, что "не было никаких бап на войне, им же ссать сидя надо и тампоны в себя пихать", я дам чемнить тяжелым по голове.
"Ехали много суток... Вышли с девочками на какой-то станции с ведром, чтобы воды набрать. Оглянулись и ахнули: один за одним шли составы, и там одни девушки. Поют. Машут нам - кто косынками, кто пилотками. Стало понятно: мужиков не хватает, полегли они, в земле. Или в плену. Теперь мы вместо них... Мама написала мне молитву. Я положила ее в медальон. Может, и помогло - я вернулась домой. Я перед боем медальон целовала..."
"Один раз ночью разведку боем на участке нашего полка вела целая рота. К рассвету она отошла, а с нейтральной полосы послышался стон. Остался раненый. "Не ходи, убьют, - не пускали меня бойцы, - видишь, уже светает". Не послушалась, поползла. Нашла раненого, тащила его восемь часов, привязав ремнем за руку. Приволокла живого. Командир узнал, объявил сгоряча пять суток ареста за самовольную отлучку. А заместитель командира полка отреагировал по-другому: "Заслуживает награды". В девятнадцать лет у меня была медаль "За отвагу". В девятнадцать лет поседела. В девятнадцать лет в последнем бою были прострелены оба легких, вторая пуля прошла между двух позвонков. Парализовало ноги... И меня посчитали убитой... В девятнадцать лет... У меня внучка сейчас такая. Смотрю на нее - и не верю. Дите!"
"У меня было ночное дежурство... Зашла в палату тяжелораненых. Лежит капитан... Врачи предупредили меня перед дежурством, что ночью он умрет... Не дотянет до утра... Спрашиваю его: "Ну, как? Чем тебе помочь?" Никогда не забуду... Он вдруг улыбнулся, такая светлая улыбка на измученном лице: "Расстегни халат... Покажи мне свою грудь... Я давно не видел жену..." Мне стало стыдно, я что-то там ему отвечала. Ушла и вернулась через час. Он лежит мертвый. И та улыбка у него на лице..."
читать дальше
среда, 23 октября 2013
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
12.09.2012 в 01:44
Пишет Sulime:Мастер-класс по изготовлению эльфийской серьги-каффа
Здравствуйте! Я в этом сообществе новичок (да и вообще, на дайри только-только)), поэтому в качестве приветствия хочу с вами поделиться чем-нибудь полезным)
Вот, например, недавно сделался у меня такой МК по изготовлению эльфийской серёжки)
Этот мастер-класс я подготовила специально для тех, кто очень хочет научиться работе с проволокой, но пока не имеет необходимых навыков)
Надеюсь, всё будет понятно - я постаралась описать все шаги максимально подробно.
Не стесняйтесь задавать вопросы мне в у-мейл)
...поехали)
URL записиЗдравствуйте! Я в этом сообществе новичок (да и вообще, на дайри только-только)), поэтому в качестве приветствия хочу с вами поделиться чем-нибудь полезным)
Вот, например, недавно сделался у меня такой МК по изготовлению эльфийской серёжки)
Этот мастер-класс я подготовила специально для тех, кто очень хочет научиться работе с проволокой, но пока не имеет необходимых навыков)
Надеюсь, всё будет понятно - я постаралась описать все шаги максимально подробно.
Не стесняйтесь задавать вопросы мне в у-мейл)
...поехали)
воскресенье, 05 мая 2013
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
Ненарекаемые
Сон подходил к концу. И, с каждым вздохом в легкие пробивался воздух рассвета – тот воздух, которым, как казалось, они не дышали очень давно. Слишком давно чтобы помнить. Слишком страшно, чтобы вспомнить. Поэтому продолжали спать. Но с каждым веком, с каждым годом, с каждой минутой рассвет казался всё более неизбежным, но ни один из них не знал, на что он будет похож. Возможно, это был первый миг их жизни. Но что же было до того? Сон, казалось бы просто сон – что в нем такого? Разве что он длился дольше, чем обычные сны. Неужели время решает так много? Слишком много, чтобы придавать этому значение…
Первый луч – как и все лучи, любое утро начинается так. Только почему изнутри что-то рвется наружу, будто пытаясь чуть-чуть наклонить чашу горизонта, чтобы еще неведомый свет проник в опустевшие, потерявшие способность видеть, глаза? Почему какой-то росток пробивается неизвестно откуда, из глубин древнего мира, проклевывется лист, еще один, еще – каждый – как картинка того, что было есть или будет. И где-то внизу, в кромешной тьме теряются корни. Что это? Кто это всё чувствует, думает и мыслит? Сколько его или их и где они? И уместны ли вообще такие вопросы для тех, у кого и имени-то отродясь не было? Или всё-таки было?
Но все же сон подходил к концу. Не хватало лишь решимости сделать какой-то шаг или просто открыть глаза. Но что они увидят там, эти глаза, тысячу раз смотревшие и ни разу не увидевшие? Время чего-то хотело от них теперь. Отвернувшееся когда-то, похоронившее их во сне, теперь призывает проснуться. Неужели они теперь оказались нужнее, чем тогда? И сколько вообще времени прошло?
С первой нотой рассвета что-то надорвалось, вскрикнуло, будто в глубокое озеро, покоящееся на самом дне, бросили камень, и этот звук взбудоражил веками сохранявшие тишину стены, меж которых даже время застывало и погружалось в сон. И оттуда пошла волна, достигла вершин и обрушилась вниз, в глубины прошлого, которое было так трудно вспомнить. Только в этот миг оно вспыхнуло, как молния, и даже во сне прогремело так, что чьи-то глаза открылись.
- Солнце! – это было первое, что закричала она без слов, когда открыла глаза. Она была в пещере, похожей на склеп. Было множество мужчин и женщин, непонятно, то ли живых, то ли мертвых, но она смотрела не отрываясь на восходящее светило, проникающее одним маленьким лучом внутрь пещеры. Хотелось бежать к нему, простирая руки, но ни руки, ни ноги не двигались. Тело отказывалось слушаться, и тогда она попыталась закричать, но вырвался только слабый стон. Солнце светило ей прямо в глаза. Где-то вдалеке что-то пело, звучало, звало, дробилось радугами, голосами, отголосками, осколками далекого и целого… что же?…. Она вспоминала. Она тщательно пыталась вспомнить чье-то имя, забыв о том, что не знает даже своего.
Тогда весь мир был еще юн. Каждый знал по имени любой камень, дерево, ручей. Мог разговаривать с птицами. Мог читать по звездам и чтил каждую неотъемлемую грань того тонкого и мудрого мира. В предгорьях, покрытых лесами, было много храмов и святилищ, посвященных всем силам природы, находящимся в единстве. Один из храмов, главный белый храм Возлюбленного и Возлюбленной, так звали два великих начала, соединяющих всё живое на земле, стоял прямо на берегу моря. Он появился очень давно. Это был один из первых и важнейших храмов, куда прийти мог каждый, а некоторые оставались там на всю жизнь. Каждую полную луну был великий праздник единения и созидания мира. Это был миг, когда все природные силы достигали своего апогея, и лился свет неземной красоты, из каждого сердца, из каждого светильника души. Горело множество свеч, расположенных на разных уровнях круглой цитадели, и девушки танцевали танец четырех стихий, превращаясь то в воду, то в огонь, то в воздух, обретая лица луны и солнца, ночи и дня. Каждый, даже маленькие дети, чувствовали тогда, что мир радуется тому, что они приобщены к этим таинствам. Люди играли. Люди были богами и были детьми. В них, лишенных и капли гордыни, чистым лучом сияло знание, читавшееся по глазам и движениям. Они понимали без слов. И слова использовали так, что судьба расстилалась белой дорожкой перед каждым из магов слова. Светлых магов, умеющих благословлять.
Он был светом Солнца, она – его песнью. Таковыми были их имена, которые хранили от любого зла, ибо оба происходили от древнего и могучего светила, рассекающего тьму своим лучом радости и истины. Братьями им были Морской Ветер и Дикая гроза, сестрами – Речные струи и Расцветающий луг. У каждого было имя - хранитель. Имя – Бог, почитающийся в храме, который не был посвящен какому-то одному. Но каждого чтил и любил. Именно любовь, а не слепое поклонение, соединяло их всех и поддерживало жизнь в гармонии и единстве.
Но однажды из-за моря пришли другие маги, одежды их были окрашены лишь в один цвет, либо черный, либо белый. Они несли книги и золотые тяжелые атрибуты, значение которых было непонятно. Взгляд их был тяжел из-под опущенных бровей. И шли они в храм. Но странной походкой: кланяясь и падая на землю, и глядя с подозрением на каждого, кто танцевал или пел перед алтарями богов, или просто улыбался солнцу и подставлял волосы ветру. Они пришли и спрашивали имена. Узнавая, что имя каждого – это так или иначе произнесенное имя Бога, пришли они в ярость, говоря: «Нет Бога кроме одного. И нет ему имени, так что не смейте больше называть себя богами. Кто возымеет гордость назвать себя богом, тот будет наказан. Смиренно служите ему и носите имена служителей Его». Много крови пролилось в тот день. Ибо люди не умели отказываться от имен, хранивших их и от своих богов, которых любили как своих родных. Но было сделано еще одно коварство, что было посерьезнее пролития крови… Те, что пришли из-за моря, обладали некой силой, способной убеждать и вносить сомнение в души и разлучать с именем. Все жрицы и жрецы белого храма стали безымянными, или ненарекаемыми, и были их сотни, не умерших но и не живших, впоследствии покинувших храм или превративших его своими уже силами в место унижений и поклонений.
Она помнила свой последний миг. Они стояли на верхней галерее. Он и она - самые юные и самые стойкие в своей силе, ибо вела их недопетая песня любви. Но то был закат. Взявшись за руки, они провожали солнце и готовились к неизбежному, что поглощало их с каждой минутой. Некто в черном вошел и молвил будто бы сквозь дымку надвигающегося сумрака: «Ты, чье имя Солнечный Свет, больше не назовешься так. Любой, кто назовет тебя так, обречен на смерть в мучениях и боли. И после смерти ни тебе ни им не будет уготован покой». В тот момент она чувствовала, как невидимый меч отсекает его имя от него, свет солнца от него, а значит, и от нее… но они не разомкнули рук. Еще одно заклятие промолвил маг, и было оно забвением на века. Но он не выбрал иного, фальшивого имени взамен. А она вослед сама отсекла от себя свое имя, ведь не было Песни Солнца без самого Солнца, а оно зашло… И, уже не помня как, летела вниз вслед за ним с верхней галереи на острые скалы…
Как странно. Зачем время воззвало к ней опять? И что это за склеп? Воспоминания вернули немного сил. С трудом в спящих она узнавала своих братьев и сестер, вспоминала их имена, называла их, но так трудно среди них было отыскать того, с кем связана была единым именем… Еще раз скользнув взглядом по краю пещеры, она вышла наконец к восходящему солнцу и почувствовала его свет. Как будто впервые за всю жизнь – таким ярким он был, таким неописуемым и прекрасным. И голос, такой знакомый, из самого сердца исходящий голос, услышать который было как воскреснуть, заговорил с ней. И вернул голос ее песни. Слова песни полились сами, она не сочиняла их и не вспоминала. Это была песня воскрешения и жизни. Вернув себе имя, она вернула и голос и способность произносить слова. Так произносить, что суть не ускользала, а жила и поддерживала жизнь. Это было волшебное слово жизни, обращающее в прах всю вековую ложь, придающее смелость и помогающее вспомнить. О струящихся водах пела она, и сестры – реки проснулись и вышли к свету. О громе пела она, и прогремел он среди ясного неба, когда не очень твердой еще, но уверенной и дикой походкой вышел еще один брат. Пела она о каждой загорающейся звезде, о ветрах и скалах, о волнах океана и шелестящем песке, о полете орла и беге лисицы. И всё больше и больше людей выходило из склепа навстречу пробуждающейся жизни. Жрецы и жрицы белого храма оживали и вспоминали имена, каждое из которых было священно и было именем Бога, или сразу всех богов, или сил природы, что, в общем-то, было одним.
А потом она пела о Солнце, и Солнце пело в ней. И воскрес тот миг, когда они падали вместе с галереи храма, взявшись за руки. Теперь же она летела, купаясь в высоте небесных нот. Она падала в объятия проникающего света, летя уже не вниз, а ввысь, оставляя боль прошлого позади и прощая всех тех безумцев, лишивших их имен и лишившихся всего. И песня эта достигла не слышащих ушей, и что-то откликнулось там. Природа сильней протянула руки к отвернувшимся от нее. И люди запели, достигая своей глубины и возвращаясь к тому сокровенному, что давно потеряли. И песня эта до сих пор звучит.
Сон подходил к концу. И, с каждым вздохом в легкие пробивался воздух рассвета – тот воздух, которым, как казалось, они не дышали очень давно. Слишком давно чтобы помнить. Слишком страшно, чтобы вспомнить. Поэтому продолжали спать. Но с каждым веком, с каждым годом, с каждой минутой рассвет казался всё более неизбежным, но ни один из них не знал, на что он будет похож. Возможно, это был первый миг их жизни. Но что же было до того? Сон, казалось бы просто сон – что в нем такого? Разве что он длился дольше, чем обычные сны. Неужели время решает так много? Слишком много, чтобы придавать этому значение…
Первый луч – как и все лучи, любое утро начинается так. Только почему изнутри что-то рвется наружу, будто пытаясь чуть-чуть наклонить чашу горизонта, чтобы еще неведомый свет проник в опустевшие, потерявшие способность видеть, глаза? Почему какой-то росток пробивается неизвестно откуда, из глубин древнего мира, проклевывется лист, еще один, еще – каждый – как картинка того, что было есть или будет. И где-то внизу, в кромешной тьме теряются корни. Что это? Кто это всё чувствует, думает и мыслит? Сколько его или их и где они? И уместны ли вообще такие вопросы для тех, у кого и имени-то отродясь не было? Или всё-таки было?
Но все же сон подходил к концу. Не хватало лишь решимости сделать какой-то шаг или просто открыть глаза. Но что они увидят там, эти глаза, тысячу раз смотревшие и ни разу не увидевшие? Время чего-то хотело от них теперь. Отвернувшееся когда-то, похоронившее их во сне, теперь призывает проснуться. Неужели они теперь оказались нужнее, чем тогда? И сколько вообще времени прошло?
С первой нотой рассвета что-то надорвалось, вскрикнуло, будто в глубокое озеро, покоящееся на самом дне, бросили камень, и этот звук взбудоражил веками сохранявшие тишину стены, меж которых даже время застывало и погружалось в сон. И оттуда пошла волна, достигла вершин и обрушилась вниз, в глубины прошлого, которое было так трудно вспомнить. Только в этот миг оно вспыхнуло, как молния, и даже во сне прогремело так, что чьи-то глаза открылись.
- Солнце! – это было первое, что закричала она без слов, когда открыла глаза. Она была в пещере, похожей на склеп. Было множество мужчин и женщин, непонятно, то ли живых, то ли мертвых, но она смотрела не отрываясь на восходящее светило, проникающее одним маленьким лучом внутрь пещеры. Хотелось бежать к нему, простирая руки, но ни руки, ни ноги не двигались. Тело отказывалось слушаться, и тогда она попыталась закричать, но вырвался только слабый стон. Солнце светило ей прямо в глаза. Где-то вдалеке что-то пело, звучало, звало, дробилось радугами, голосами, отголосками, осколками далекого и целого… что же?…. Она вспоминала. Она тщательно пыталась вспомнить чье-то имя, забыв о том, что не знает даже своего.
Тогда весь мир был еще юн. Каждый знал по имени любой камень, дерево, ручей. Мог разговаривать с птицами. Мог читать по звездам и чтил каждую неотъемлемую грань того тонкого и мудрого мира. В предгорьях, покрытых лесами, было много храмов и святилищ, посвященных всем силам природы, находящимся в единстве. Один из храмов, главный белый храм Возлюбленного и Возлюбленной, так звали два великих начала, соединяющих всё живое на земле, стоял прямо на берегу моря. Он появился очень давно. Это был один из первых и важнейших храмов, куда прийти мог каждый, а некоторые оставались там на всю жизнь. Каждую полную луну был великий праздник единения и созидания мира. Это был миг, когда все природные силы достигали своего апогея, и лился свет неземной красоты, из каждого сердца, из каждого светильника души. Горело множество свеч, расположенных на разных уровнях круглой цитадели, и девушки танцевали танец четырех стихий, превращаясь то в воду, то в огонь, то в воздух, обретая лица луны и солнца, ночи и дня. Каждый, даже маленькие дети, чувствовали тогда, что мир радуется тому, что они приобщены к этим таинствам. Люди играли. Люди были богами и были детьми. В них, лишенных и капли гордыни, чистым лучом сияло знание, читавшееся по глазам и движениям. Они понимали без слов. И слова использовали так, что судьба расстилалась белой дорожкой перед каждым из магов слова. Светлых магов, умеющих благословлять.
Он был светом Солнца, она – его песнью. Таковыми были их имена, которые хранили от любого зла, ибо оба происходили от древнего и могучего светила, рассекающего тьму своим лучом радости и истины. Братьями им были Морской Ветер и Дикая гроза, сестрами – Речные струи и Расцветающий луг. У каждого было имя - хранитель. Имя – Бог, почитающийся в храме, который не был посвящен какому-то одному. Но каждого чтил и любил. Именно любовь, а не слепое поклонение, соединяло их всех и поддерживало жизнь в гармонии и единстве.
Но однажды из-за моря пришли другие маги, одежды их были окрашены лишь в один цвет, либо черный, либо белый. Они несли книги и золотые тяжелые атрибуты, значение которых было непонятно. Взгляд их был тяжел из-под опущенных бровей. И шли они в храм. Но странной походкой: кланяясь и падая на землю, и глядя с подозрением на каждого, кто танцевал или пел перед алтарями богов, или просто улыбался солнцу и подставлял волосы ветру. Они пришли и спрашивали имена. Узнавая, что имя каждого – это так или иначе произнесенное имя Бога, пришли они в ярость, говоря: «Нет Бога кроме одного. И нет ему имени, так что не смейте больше называть себя богами. Кто возымеет гордость назвать себя богом, тот будет наказан. Смиренно служите ему и носите имена служителей Его». Много крови пролилось в тот день. Ибо люди не умели отказываться от имен, хранивших их и от своих богов, которых любили как своих родных. Но было сделано еще одно коварство, что было посерьезнее пролития крови… Те, что пришли из-за моря, обладали некой силой, способной убеждать и вносить сомнение в души и разлучать с именем. Все жрицы и жрецы белого храма стали безымянными, или ненарекаемыми, и были их сотни, не умерших но и не живших, впоследствии покинувших храм или превративших его своими уже силами в место унижений и поклонений.
Она помнила свой последний миг. Они стояли на верхней галерее. Он и она - самые юные и самые стойкие в своей силе, ибо вела их недопетая песня любви. Но то был закат. Взявшись за руки, они провожали солнце и готовились к неизбежному, что поглощало их с каждой минутой. Некто в черном вошел и молвил будто бы сквозь дымку надвигающегося сумрака: «Ты, чье имя Солнечный Свет, больше не назовешься так. Любой, кто назовет тебя так, обречен на смерть в мучениях и боли. И после смерти ни тебе ни им не будет уготован покой». В тот момент она чувствовала, как невидимый меч отсекает его имя от него, свет солнца от него, а значит, и от нее… но они не разомкнули рук. Еще одно заклятие промолвил маг, и было оно забвением на века. Но он не выбрал иного, фальшивого имени взамен. А она вослед сама отсекла от себя свое имя, ведь не было Песни Солнца без самого Солнца, а оно зашло… И, уже не помня как, летела вниз вслед за ним с верхней галереи на острые скалы…
Как странно. Зачем время воззвало к ней опять? И что это за склеп? Воспоминания вернули немного сил. С трудом в спящих она узнавала своих братьев и сестер, вспоминала их имена, называла их, но так трудно среди них было отыскать того, с кем связана была единым именем… Еще раз скользнув взглядом по краю пещеры, она вышла наконец к восходящему солнцу и почувствовала его свет. Как будто впервые за всю жизнь – таким ярким он был, таким неописуемым и прекрасным. И голос, такой знакомый, из самого сердца исходящий голос, услышать который было как воскреснуть, заговорил с ней. И вернул голос ее песни. Слова песни полились сами, она не сочиняла их и не вспоминала. Это была песня воскрешения и жизни. Вернув себе имя, она вернула и голос и способность произносить слова. Так произносить, что суть не ускользала, а жила и поддерживала жизнь. Это было волшебное слово жизни, обращающее в прах всю вековую ложь, придающее смелость и помогающее вспомнить. О струящихся водах пела она, и сестры – реки проснулись и вышли к свету. О громе пела она, и прогремел он среди ясного неба, когда не очень твердой еще, но уверенной и дикой походкой вышел еще один брат. Пела она о каждой загорающейся звезде, о ветрах и скалах, о волнах океана и шелестящем песке, о полете орла и беге лисицы. И всё больше и больше людей выходило из склепа навстречу пробуждающейся жизни. Жрецы и жрицы белого храма оживали и вспоминали имена, каждое из которых было священно и было именем Бога, или сразу всех богов, или сил природы, что, в общем-то, было одним.
А потом она пела о Солнце, и Солнце пело в ней. И воскрес тот миг, когда они падали вместе с галереи храма, взявшись за руки. Теперь же она летела, купаясь в высоте небесных нот. Она падала в объятия проникающего света, летя уже не вниз, а ввысь, оставляя боль прошлого позади и прощая всех тех безумцев, лишивших их имен и лишившихся всего. И песня эта достигла не слышащих ушей, и что-то откликнулось там. Природа сильней протянула руки к отвернувшимся от нее. И люди запели, достигая своей глубины и возвращаясь к тому сокровенному, что давно потеряли. И песня эта до сих пор звучит.
среда, 14 ноября 2012
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
пятница, 21 сентября 2012
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
"ЗАКРОЙ ГЛАЗА! ОТКРОЙ ТРЕТИЙ!"
Мои работы, еще одна.
